Сначала были просто неприятности...

  Алексей Никандров долго не мог вспомнить, с какого именно момен­та на него повалились одно за дру­гим несчастья. Сначала вроде бы начались просто неприятности. Два раза за неделю затопили соседи сверху. Какой-то идиот запустил камнем в любимую собаку (она вов­се и не собиралась кидаться на чу­жого человека, хотела всего-навсе­го поиграть), пришлось "прописать­ся" у ветеринара, пока пес оконча­тельно не поправился. Не заметил табличку "Осторожно: окрашено!" и вляпался в новом пиджаке (безум­но дорогом, между прочим, друг из Америки привез) в «свеженькую» го­лубую дверь. Последнее, конечно, даже на фоне остального - мелочь, но знал бы кто, как это было обидно!

  Все подобные напасти перечис­лять - никакой бумаги не хватит. Потом даже перестал на некоторые вещи внимание обращать. Ну, ска­жите, какой смысл психовать из-за перегоревших лампочек, если даже они выходят из строя каждый день и именно в ту минуту, когда ты бе­решь свежую газетку и удобно рас­полагаешься (извините за подроб­ности) в туалете?

А позже начались не просто не­приятности - несчастья.

Первая «ласточка»

  Когда жена Лидия, глядя в тарел­ку с салатом, объявила Алексею о том, что "неплохо бы нам некоторое время пожить отдельно", он, к соб­ственному своему удивлению, даже не опешил. Медленно положил вил­ку, потянулся за салфеткой, обтер губы... "Ты считаешь, так будет лучше?". Лидия взорвалась, выско­чила из-за стола: "Жена тебе фак­тически сообщает, что уходит or тебя, а ты даже не спрашиваешь, почему!". "Почему?" - так же спо­койно спросил Алексей и, не дожи­даясь ответа, вышел из кухни. Ли­дия что-то кричала, но он закрыл двери. Услышал, что "так больше не может продолжаться", - включил магнитофон.

  Жена что-то долго кричала. Алек­сей не реагировал, просто сидел, слушал любимый "Пинк Флойд" и смотрел на фигурку африканского божка. Эту фигурку, миниатюрного идола из неизвестного заморского черного дерева привез Алексею тот же друг, что регулярно снабжал его импортными пиджаками и прочими вещами. Друг ходил на океанском торговом судне механиком, а когда приезжал в Красноярск навестить родителей, всегда заходил к Алек­сею. Вместе они просиживали за бу­тылочкой коньяка целыми ночами (Лидия, конечно, ворчала, но Миха­ил умел ее "обезвредить", препод­носил то какие-то немыслимые чул­ки, то флакончик духов - супруга та­яла и замолкала).

... Божок стоял на книжной пол­ке. Толстогубый кучерявый идол странно щурился, и Алексею каза­лось, что он все понимает. А молчит только потому, что не может раз­жать толстых деревянных губ.

Дочь сбила машина

  Квартиру Никандровы разменя­ли. Лидия забрала почти всю мебель (не разрывать же на части "ан­самбль"), ковры, хрусталь, дорогие сервизы. На них Алексей и не пре­тендовал - зачем ему, холостяку, фарфоровые масленки и супницы? Забрал только книги, всякую ме­лочь, вроде юношеских фотоальбо­мов и писем, магнитофон. И, конеч­но, африканского дружка-божка. С ним было как-то надежнее. Да и ве­селее. И потом всеми напастями делился уже не с приятелями (все равно не помогут) и не с родителя­ми (у них своих забот хватает, за­чем лишний раз расстраивать), а именно с ним - губастым идолом. Даже имечко ему придумал, точнее, не придумал, а взял из любимой в детстве книжки - дядя Том. Кучеря­вый "дядя" в "хижине" Алексея прописался, ка­залось, на­вечно.

  Дядя Том внимательно выслушивал хозяина, и хотя он ничем не мог помочь, Алек­сею    становилось почему-то легче. А   рас­страиваться было из-за чего.

  Во-первых, пришлось оста­вить работу. С начальством по­ругался, что на­зывается, вдре­безги. Устроил­ся в другую контору, но в деньгах существен­но потерял, да и в коллективе новом как-то не прижил­ся.

  Потом Алексей на ров­ном, казалось бы, месте сломал ногу. Да так неудачно - в бедре. И началось - больница, спи­цы, гипсы. Ладно, дочь навещала. Пер­вое, о чем ее попросил отец - принес­ти из его квартиры дядю Тома. Дочка выполнила просьбу, но затем куда-то пропала, хоть и обещала побаловать папу первой клубничкой с дачи (тай­ком от матери). Алексей не сердился - лето, каникулы, не до это­го девочке. Но оказалось, что дочка не просто отды­хала. Лидия пришла в палату вся в слезах и сообщила, что Анечка, когда возвраща­лась домой, попала под ма­шину и теперь лежит в реа­нимации.

  Совершенно расстроен­ный, Алексей по привычке поделился несчастьем с дядей Томом. И вдруг ему показалось, что фигурка улыбается не просто странно, как раньше, а как будто ехидно... Впервые в компании божка ему ста­ло жутковато.

 «Он приносит несчастья»

  Перед самой выпиской Алексей узнал, что его квартира... сгорела. Соседи рассказывали дознавателю, что ночью неожиданно услы­шали какой-то странный силь­ный хлопок за стеной, и тут же повалил густой удушливый дым. Алексею пришлось по­селиться у родителей.

  Через неделю приехал в отпуск Михаил. Появился он с тревожным видом и воп­росом прямо от дверей: "Что у тебя за это время случи­лось?!". Алексей рассказал. Друг, нервно постукивая себя по колену, произнес странные слова: 'Ты прости, но, кажется, это я во всем виноват. Не перебивай! Это божок... такого же я пода­рил еще одному человеку. У него за полгода погибли пя­теро родственников. В об­щем, божок приносит несча­стья, можешь не верить, но его надо сжечь".

  Алексей почему-то пове­рил. А когда протянул руку, чтобы взять со стола дядю Тома, прочитал в деревянных глазах ужас и злорадство одновременно.

…. Михаил сжёг фигурку на пустыре. Через неделю Анечка пришла в себя и пошла на поправку. Лидия предложила забыть о размолвке и снова сойтись. Но на месте «казни» дяди Тома до сих пор не растёт даже трава.

"Сибирский календарь" №21(33) 23 мая 2000 года.